"...аналогии нас преследуют отчасти еще и потому,
что мы явно не в начале книжки, а где-то ближе к финалу.
Уже очень многое произошло, нам с нашей точки много
чего видно, до всего рукой подать.
Причем мы же помним, что в нашем советском детстве было по-другому.
Помните, в «Двух капитанах» советский мальчик Саня попадает
в старую московскую квартиру, плотно набитую вещами старой культуры –
карты, картины, морские книги…
И там был неприятный человек, который произносил какие-то непонятные,
ничего не значащие слова – «концессии», «векселя», «дивиденды».
Я прекрасно помню, как читала это в свои школьные 12 лет,
и для меня это тоже были какие-то невнятные трели из другого мира:
слова заведомо устаревшие, в их значения можно не вникать.
А сейчас мы на равном расстоянии и от Сани Григорьева с его самолетами,
и от капитана Татаринова с его векселями,
и от купе, в котором едет Анна Каренина.
Нет разницы между «мы» и «они»...."
Мария Степанова. "Мы наблюдаем крушение старого мира"
Художник Ирина Шевандронова
что мы явно не в начале книжки, а где-то ближе к финалу.
Уже очень многое произошло, нам с нашей точки много
чего видно, до всего рукой подать.
Причем мы же помним, что в нашем советском детстве было по-другому.
Помните, в «Двух капитанах» советский мальчик Саня попадает
в старую московскую квартиру, плотно набитую вещами старой культуры –
карты, картины, морские книги…
И там был неприятный человек, который произносил какие-то непонятные,
ничего не значащие слова – «концессии», «векселя», «дивиденды».
Я прекрасно помню, как читала это в свои школьные 12 лет,
и для меня это тоже были какие-то невнятные трели из другого мира:
слова заведомо устаревшие, в их значения можно не вникать.
А сейчас мы на равном расстоянии и от Сани Григорьева с его самолетами,
и от капитана Татаринова с его векселями,
и от купе, в котором едет Анна Каренина.
Нет разницы между «мы» и «они»...."
Мария Степанова. "Мы наблюдаем крушение старого мира"
Художник Ирина Шевандронова