[moty]

".....Мамардашвили жил в Москве на Донской улице, рядом с метро «Октябрьская», в замечательной комнате.

Однажды в Москву приехал Кшиштоф Занусси

А Кшиштоф по своему первоначальному образованию тоже философ.
Это был канун старого Нового года, и мы поехали к Мерабу в гости.
Кшиштоф был прекрасен, красиво одет, хорош собой, молод.
Когда он увидал эту коммунальную квартиру, в которой был сосед —
отсидевший уголовник, его охватила оторопь:
настолько келейна, аскетична и проста была жизнь Мераба.
«Где ваши книги?» — спрашивает Занусси. Мераб так лениво
рукой с трубкой повел, сказал: «Вот они».
И тут мы увидали, что висит несколько плотно зашторенных, закрытых полок,
и наверху одной из них — работа, с которой он никогда не расставался,
«Распятие» Эрнста Неизвестного.
«Те книги, которые мне нужны, все закрыты.
Я терпеть не могу видеть книги», — сказал Мераб.

Образ Мераба был эстетически завершенным.
Он был очень элегантен, прекрасно одевался.
И в этом слежении за собой, мне кажется, есть одно обстоятельство,
прекрасно описанное Булгаковым, который тоже очень следил за собой.
Очень многим людям со сложным внутренним порядком
и с очень большими шумами внутри необходима форма.
Которую Маяковский прекрасно определил словами
«Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана».
Но тут речь шла не о желтой кофте, а о красивых свитерах
с кожаными заплатками на локтях и безупречных рубашках....


... Мераб говорил непросто. Речь его была не бытовой.
Я читаю лекции, как тетка на кухне, без терминологии, так,
чтобы понимали. Мераб не читал просто.
Я у него спросила: «Мераб, почему вы так сложно говорите?»
Он сказал: «Очень важно делать усилие по преодолению языка».
Потому что совдеповский язык не может быть языком философии.

Он говорил, что вся история мировой философии есть лишь комментарий к Платону.
И очень точно его цитировал.
Я была поражена оттого, что античность непрерывна, она вершится ежедневно,
и он является комментатором.
Он не просто читал античную философию.
Он ее комментировал.
И в этот комментаторский текст засасывалось очень много культурной коррекции".

Паола Волкова

"Cочиняется какая-нибудь теория, перестраивается жизнь людей,
а потом там обнаруживается зияющий концентрационный лагерь, и человек говорит:
«Но я этого не хотел».
Простите, этого не бывает. Это не принимается героическим сознанием.
Даже в качестве извинения не принимается.
Героическое сознание знает, что дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно.
Изволь мыслить точно.
Значит, ты просто не мыслил".

Мераб Мамардашвили

@темы: Интересности, Ссылки, Философия