"Я спросил о Мандельштаме, но ответа не последовало.
Я увидел, что глаза Ахматовой полны слез, и она попросила меня не затрагивать эту тему.
"После того, как он дал пощечину Алексею Толстому, все уже было предрешено".
Прошло некоторое время, пока она пришла в себя и совершено изменившимся голосом проговорила:
"Алексей Толстой меня любил. Когда мы жили в Ташкенте, он носил лиловые рубашки на русский манер
и постоянно говорил о том, как нам будет вместе хорошо, когда мы вернемся из эвакуации.
Он недавно умер.
Он был очень плодовитым и интересным писателем,
эдакий мерзавец, полный шарма, человек неуёмного темперамента.
Способный воистину на все, он был фанатичным антисемитом,
диким авантюристом и плохим другом.
Он любил только молодость, силу и свежесть и потому
не закончил "Петра Первого".
Его интересовал лишь молодой Петр,
а что ему было делать со всеми этими состарившимися людишками?
Это был своего рода Долохов,
он называл меня Аннушкой, что меня всегда коробило.
И тем не менее, он чем-то привлекал меня,
хотя и явился причиной смерти лучшего поэта нашего времени,
которого я любила и который любил меня".
Исайя Бе́рлин
"Встречи с русскими писателями в 1945 и 1956 годах"