«Лермонтовская поэма – повод, чтобы посмотреть на нашу жизнь сверху.
читать дальшеПосмотреть с высоты птичьего полета, пролетев над годами, веками, искусствами, страстями, судьбами, ошибками. Посмотреть таким «черным глазом» - критически-скептическим. Взглядом существа, которое никогда никого не любило, но вдруг полюбило... И вот оно смотрит на человечество. Кто они, эти люди? Как они рождаются, умирают, влюбляются. Взгляд сверху – это смешно: люди кажутся такими маленькими, суетятся, как муравьи, трудятся, совершают поступки. Оттуда, сверху, эти поступки кажутся жалкими и грустными. И в этой обреченности большое достоинство и мудрость». Д. Крымов
«Сцены коротки: действо развивается от общего мифа, через национальное предание к частной судьбе. Искушение Адама и Евы, наспех, по-детски нарисованных на белой бумаге подмостков малярной кистью. Единоборство Гоголя с демоном и горящие черновики «Мертвых душ». Лев Толстой в сказочной пеньковой бороде, уходящий из дому. И явные приметы 1950-х: лай Белки и Стрелки в небесах, бумажный снег в московском дворе, мокрый снежный шар…» Дина Годер
«Образы, с бешеной скоростью сменяющие друг друга, рождают мгновенные ассоциации. Как там в "Пластилиновой Вороне": "а может быть, собака, охохохохо". Только без бесшабашного "хохо", а, скорее, со вдумчивым "гм". Вообще, писать об этом спектакле – занятие неблагодарное: что рассказывать – его надо смотреть!» «MoscowOut.ru»
Не могу сказать, что я не приняла эстетику спектакля…
Но не перестаю удивляться тому, как мыслят люди, какими оперируют образами, понятиями…
Очень неординарно…
Не жалею не секунды, что посмотрела.
А дома перечитала Лермонтовского «Демона»…
«Как за минутою минута,
Однообразной чередой.
Ничтожной властвуя землей,
Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья -
И зло наскучило ему...
…кроме зависти холодной,
Природы блеск не возбудил
В груди изгнанника бесплодной
Ни новых чувств, ни новых сил;
И все, что пред собой он видел,
Он презирал иль ненавидел».